одна, что-то ломается, и я погружаюсь в печаль, это поглощает меня, — снова переведя взгляд, отвечает она.

— Ты любишь рисовать, — подмечаю я.

Начинает играть другая песня куда громче и веселее и на секунду мне кажется, что пол провалиться и ещё я оглохну. Кэйтлин, уже немного выпившая, начинает петь вместе с фонограммой песню Hello.

Мы с Мишель переглядываемся и смеёмся над этой сумасшедшей.

— Да, люблю, я выплёскиваю всю негативную энергию на бумагу, и получается весьма не плохо. — Разговаривая с ней, я понимаю, что она очень умная девушка, голос у неё собран, сама она достаточно уверенная, и она точно знает что говорит.

— А то что ты видишь меня как ты сказал грустную это из-за того что я смотрю в зеркало, и мне не нравится то, что я вижу. И слезы все время капают, когда я засыпаю и когда я скучаю по тому, чего нет, потому что я не делаю то, что может изменить мою жизнь. Моя мечта сбылась и я здесь, но я не могу просто взять и повиснуть на твоей шее. — Она смотрит на меня в желании быть понятой, и я думаю, что понимаю её. — Еще когда мне было пять лет, я с нетерпением ждала пятницы лишь для того, чтобы увидеть тебя на еженедельном отчете. — Я улыбаюсь её словам, и Мишель тоже не утаивает от меня милой улыбки. — Ты всегда сидел на троне рядом со своим отцом. Еще тогда я вычислила, что мне будет семнадцать, когда прекрасный наследник будет проводить Отбор. С той поры я ждала шанса и вот наконец-то получила! И я не в депрессии. Я просто грущу временами. Но я все еще могу найти свет. Я все еще могу улыбаться.

— Думаю, во Франции твоя грусть покинет тебя, — подбадриваю я девушку и, улыбнувшись напоследок, отхожу к особе, которая мне ничего не сказала.

— Кэтрин, — пугаю я девушку, подойдя к ней из-за спины. — Почему ты ничего мне не сказала?

— Прости, — быстро отбивается она и глупо меня разглядывает. — Меня попросили позвать твоих друзей, вот я и позвала. Тебе не нравиться?

— Кончено же мне нравиться и я очень обрадовался, что мои идиоты друзья здесь, — оправдываюсь я, смотря на то как, снимая свой пиджак, Фил пытается встать на скрещенные руки Арена и Уила, чтобы сделать сальто назад.

Кэтрин смеётся, и я по её глазам вижу, что она хочет отойти от меня, чтобы что-то сделать. Только не спеть, только не спеть! У неё совершенно нет голоса, проверенно.

— Мы с тобой ещё поговорим, обещаю ей я и отхожу к Кейт, которая дико смеётся с Фила. Сейчас она кажется мне такой настоящей и открытой. Не понимаю, зачем ей нужно было притворяться стервой, если по-настоящему она такой не является?

— Кейт? — Спрашиваю я, потому что на моё появление она никак не реагирует.

— Чак! Извини, я не могу остановиться, — всё смеясь и смеясь шепчет она. Взяв сто столика бокал, кажется с вином, я подаю его ей. Она кивает мне в знак благодарности, потому говорить она не в состоянии.

— Как ты? — Спрашиваю я, когда она выпивает всё содержимое бокала и отдаёт его мне. Кажется, она немного, но угомонилась.

— Это невероятно, не встречала более смешных людей. Твои друзья просто сумасшедшие! — Я кивнул ей в подтверждение. — Ты хочешь поговорить со мной, да?

— Да. Отойдём? — Кейт кивает и, взяв меня под локоть, мы выходим из жутко шумного зала в тихий и спокойный коридор и просто проходимся по дворцу.

— Я тут новые духи попробовала, как тебе? — Кейт остановилась и подставила шею прямо мне под нос.

— Попахивает отчаянием, — шепчу ей на ухо я, и она сразу же понимает, что её попытка меня соблазнить провалилась ко всем чертям. — Почему ты так вела себя с самого начала, а сейчас стала такой… настоящей, ну, не считая этой идеи меня соблазнить? — Некоторое время она молчит, я думаю, она решает, говорить мне или нет.

— Я боялась, что здесь окажется особа, которая заставит всех её бояться, которая заставит бояться и меня тоже, так что я решила просто ею стать, — пожав плечами, отвечает она, но за этим скрывается что-то большее. — Лучший способ не дать разбить своё сердце — это сделать вид, что у тебя его нет, — совсем тихо добавляет она поникшим голосом.

— А тебе разбивали сердце? — Кейт подняла голову и посмотрела на меня так, словно я прошу её рассказать что-то совершенно секретное. — Кейт, я думаю пора раскрывать карты.

— Не то чтобы мне разбивали сердце, просто за свою жизнь я многое прошла и поняла, что наше общество имеет одну печальную особенность: если ты не выглядишь идеально, то ты ничего не стоишь. И даже не говори мне, что внутренняя красота важнее, чем внешняя. Потому что общество так не считает. Никто не даст тебе шанс, если увидит, что ты красив внутри, но уродлив снаружи. — Но она всё равно ошибается, не все люди так низки, но я нес тал спорить с ней.

Наступает тишина. Кейт смотрит на картины, висящие на стенах, которые я уже даже и не замечаю.

— Моя семья сейчас достаточно богата, но она не всегда была такой. Ещё четыре года назад мы были на грани, сводили концы с концами. Родители содержали меня как могли. Я одевалась в старые вещи, мы жили в старом доме, который мог развалиться в любую секунду, у меня были поддержанные учебник. Надо мной смеялись в школе, издевались, у меня не было людей, которые бы просто не издевались надо мной, не говоря уже о друзьях. И однажды я просто подошла к зеркалу и сказала: к черту чувства. Будь стервой. И с каждым последующим днём я становилась всё жёстче и жёстче. И вот однажды, старый папин друг вернулся в город и предложил ему работу в его компании. Дела с тех пор у нас идут лучше не куда. Наша семья теперь одна из богатейших в этой стране, а все кто издавались надо мной, теперь кусаю локти. — В её голосе слышно преимущество и некое наслаждение от победы. — Мне казалось, что я хуже всех, поэтому я вела себя так, будто я лучше всех. Мне было трудно отходить от этой жестокости, а приехав суда, я думала, что меня здесь просто разорвут на части, но я ошиблась. — Кейт взглянула на меня, и я увидел в её глазах столько искренности, сколько не видел прежде. — Прости за то, что угрожала рассказать про